Название: Дети демонов
Автор: Пэмдар
Бета: Rudaxena
Команда: Bleashrooms
Персонажи: Ямамото, Унохана, Кучики, Шиба
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: general
Саммари: Одна из версий происхождения шинигами
Предупреждения: ОМП
Дисклеймер: Все принадлежит Кубо Тайто
Количество слов: 1497
читать дальше
Кучики, поддерживая Ямамото одной рукой, второй постучал в дверь. С крыши слетела потревоженная стуком черная бабочка и мазнула крыльями по лицу. Прием вышел каким-то не очень дружелюбным.
Из-за двери раздался тихий голос:
- Что два демона ищут ночью у дома одинокой женщины?
Ямамото прохрипел что-то неразборчивое и стал заваливаться на бок.
- Мы не демоны, - Кучики понизил голос, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство. - В деревне нам сказали, что вы можете помочь.
Дверь скрипнула. Им открыла невысокая женщина, жестом приглашая войти. Кучики втащил Ямамото в дом, усадил его на кривой стул и после этого поклонился хозяйке.
- Что еще вам сказали в деревне? – женщина, казалось, была абсолютна спокойна. Она не смотрела на их лица, ее взгляд был прикован к пузырящимся ожогам на торсе, руках и лице Ямамото.
- Что вы разговариваете с адскими бабочками и лечите светом, - не стал врать Кучики.
- Это все?
- Сказали, что вас зовут Унохана Рецу. Что вы дочь демона.
Кучики настороженно следил за хозяйкой, ожидая встречных вопросов, но Унохана только кивнула и вытянула руки. Комнату озарило голубое сияние.
- Господин Кучики, вам лучше отдохнуть.
Видимо, утомленное последними днями сознание восприняло услышанное как прямой приказ. Того, как он упал на пол, Кучики уже не запомнил.
- …уже который час. Чем ты его опоила, женщина?
- Вы мне льстите, господин Ямамото. Ваш друг просто переутомился.
Кучики приоткрыл глаза. Первыми он увидел сухие травы, висящие над лавкой, на которой он лежал.
Опасности в комнате не наблюдалось. Травы, посуда, нехитрая мебель. Дом выглядел так, как и должен был выглядеть в понимании Кучики дом одинокой, но хозяйственной женщины. Даже ползающие по стенам адские бабочки смотрелись здесь на удивление уместно и уютно.
Ямамото сидел за столом, его ожоги зажили, но накинуть хаори он не посчитал нужным. Кучики поморщился от такого неуважительного поведения, но Унохана, казалось, была ничуть не смущена. Она наливала гостю чай, терпкий аромат которого заполнял комнату.
Кучики мысленно отругал себя за непозволительную слабость и попытался подняться, но поневоле залюбовался плавностью движений целительницы. Черноволосая, бледная – Унохана была похожа на него, но вместо резкости в ней была мягкость. Могли ли их отцы быть родственниками? Может быть, два брата, демон Луны и демон Месяца?
Кучики быстро отмёл эту мысль. Он уже как-то спрашивал у Ямамото, не состоят ли их родители в родстве. Друг ответил, мол, знает о своем отце только то, что тот рыж, любит безумно смеяться и поджигать людям волосы ради развлечения.
В отличие от Кучики Генрюсай со своим отцом знаком был. Больше они к этой теме не возвращались.
- Ты действительно с ними разговариваешь? – Ямамото ткнул пальцем в адских бабочек, которые неторопливо ползали по столу вокруг лучины. Лететь на огонь ни одна из них явно не собиралась.
- Глупости, - Унохана ласково улыбнулась. - Я их только слушаю.
Кучики был готов поклясться, что в эту секунду тьма за спиной женщины не просто сгустилась, но и зажила собственной жизнью. Подобное происходило с Ямамото, когда он сражался, подобное Кучики временами чувствовал позади себя.
Иногда он думал, что в Аду очень темно. По крайней мере, это объяснило бы, почему эгоистичные и свободолюбивые демоны выбрали своим повелителем демона Огня.
Ямамото хмурился, добавляя своему молодому лицу морщин. Женщина продолжала.
- Они прилетели в наш мир с демонами из Ада, но границы для них не существуют. Они видели миры живых и миры мертвых, миры пустоты и миры страха перед пустотой. Они слышали еще не сказанное и то, что никогда не будет произнесено.
Нежный спокойный голос зачаровывал. Кучики моргнул, чтобы отогнать наваждение. Унохана вытянула руку, одна из бабочек перелетела к ней на палец.
- Да вы сами послушайте, - дружелюбно предложила Рецу. - Все полукровки это могут.
Ямамото возразить не успел или не захотел. В комнате зазвучал женский голос, и он точно принадлежал не Унохане.
«Ты знаешь, что такое сок из коробочки? О, это очень сложный напиток, ты бы не разобрался. Он научил меня его пить. А еще он догадался засунуть душу-плюс в плюшевую…»
Наступившая тишина оглушила Кучики.
- Что это было? – спросил Ямамото.
- Что-то очень важное для нашего мира. Или какой-нибудь пустяк, - Унохана снова улыбалась. - Нам повезло. Последнее время они рассказывают только о сыне демона, который собирает отряд полукровок, именуемый Готей, и хочет направить его против отцов. Говорят, к ним даже присоединился великий воин, сын демона Огня.
Лучина вспыхнула ярче, Ямамото нахмурился сильнее, а Кучики поневоле напрягся. Он не забыл, как женщина назвала его по фамилии, хотя раньше они не были знакомы.
Но Генрюсай не случайно умудрился обжечься в двух шагах от дома знаменитой на весь загробный мир целительницы, да так, что про падение в костер не соврешь. Близилось большое сражение, Унохана была им нужна, и все присутствующие это прекрасно понимали.
Кучики решил предоставить право вести беседу Ямамото. Несмотря на природную немногословность, тот каким-то образом умел убеждать полукровок присоединиться к ним.
- Демоны вторглись в наш мир, заняли наши дома и взяли наших женщин, - в глазах Ямамото плясало пламя, и Кучики дал бы руку на отсечение, что это не только отражение лучины.
- Демоны подарили нам жизнь, - Унохана смотрела в ответ грустно и устало. - Впервые в мертвом мире кто-то смог родиться.
- Это не жизнь, нас обрекли на вечную смерть.
Кучики понимал, о чем говорит Ямамото. С момента их рождения прошло более двухсот лет, и все их друзья, не бывшие полудемонами, отправились в другие миры. Но понимал он и Унохану: по мертвому миру бегало уже пятеро детей, рожденных от полукровок.
Впрочем, было еще кое-что, объединявшее их отряд. Кучики хотел бы назвать это местью, а не детской обидой на отцов, но не получалось. Сам он чувствовал себя брошенным, а Ямамото…
Ямамото никогда не говорил об этом ни с Кучики, ни с Шибой, ни даже с капитаном. Но если ты бреешь голову каждый день и собираешься убить сильнейшее существо в загробном мире, значит, у тебя наверняка есть веская причина.
Рецу вздохнула.
- Война не поможет избавиться от этого. Демоны уже нарушили целостность нашего мира. Часть от демона живет в каждом из нас, живет в сыне вашего друга и будет жить в его детях. Перерождение тоже ничего не изменит: через несколько поколений из мира живых будут приходить души с демоном внутри.
- Это не важно, мы все равно отправим их обратно в Ад. И станем называться иначе, «дети демонов» звучит не очень, - Ямамото пристально взглянул на женщину. – С тобой или без тебя.
- Чтобы занять освободившееся место?
Они смотрели друг на друга, а Кучики не мог оторвать взгляда от них. Он привык видеть несокрушимую силу в Ямамото, но эта целительница сейчас не уступала ему.
Огонек дрожал. Две странные тени на стене сплелись друг с другом в ритуальном танце.
Первым молчание нарушил Генрюсай:
- Ты говоришь слишком сложно, женщина, - шутливо проворчал он. - Я тебя не понимаю. Много общалась с демонами?
- Потратила пару десятилетий на изучение кидо, - Унохана произнесла это таким беззаботным тоном, каким обычно деревенские девушки говорят о вышивании.
Адские бабочки куда-то разлетелись, в комнате стало светлее. Кучики понял, что к нему вернулась способность разговаривать. И что разговор закончен.
- Кидо в бою малоэффективно. Слишком долго читать заклинание, - сказал он. Получилось как-то холодно. Унохана повернулась к нему, не удивленная его пробуждением, и улыбнулась.
- Господин Кучики, а вы не задумывались, почему целительная магия работает без заклинаний? Красивая формулировка лишь помогает поверить, что ты действительно хочешь что-то сделать.
Кучики собирался ответить, но Ямамото поднялся со стула, подхватив лежащий на полу меч.
- Хватит валяться, Рэнъя. Мы засиделись.
Унохана поклонилась с самым дружелюбным видом. Провожать их она не пошла.
Шиба бросил в костер еловую ветку. Пламя на это никак не отреагировало.
- Я все думаю насчет того, что ты сказал про кидо...
- Это сказала госпожа Унохана, я лишь передал ее слова, - сухо заметил Кучики. - Ты все равно не можешь запомнить ни одного заклинания. Побеспокойся лучше о своем сыне, его давно не было видно.
- Он играет с девкой Шихоуин, ничего ему не будет, - отмахнулся Шиба. - Я серьезно, если попробовать заменить заклинания двумя-тремя словами? Это дало бы нам огромное преимущество перед демонами.
Кучики не ответил, он думал о том, что никогда не пойдет по пути отца и не бросит своего сына на произвол судьбы. Интересно, общение с отпрысками Шиба и Шихоуин можно считать произволом судьбы? В любом случае следует лично следить за его воспитанием.
Ямамото не принимал участия в разговоре, он вообще практически ни слова не обронил с момента прибытия в лагерь. Сейчас он сидел и смотрел на огонь, и все знали, что это может продлиться часы.
- Жаль, что эта целительница с вами не пришла… Капитан не обрадуется, - сказал Шиба, ни к кому конкретно не обращаясь. Через миг он увидел адскую бабочку, которая приземлилась на рукоять меча Ямамото. Еще через миг все услышали грустный женский голос.
«Что вы будете делать, когда изгоните демонов?»
Ямамото молчал долго, но бабочка и не думала улетать. Кучики боялся шелохнуться: ему вдруг стало очень важно услышать ответ.
Кажется, тихо стало во всем лагере.
- Построим город, начнем учить молодежь... И ты говорила, есть другие миры. Проследим, чтобы равновесие больше не нарушали.
Бабочка, удовлетворившись ответом, вспорхнула с рукояти. Лагерь снова зажил обычной жизнью.
Через пару дней к ним присоединилась знаменитая на весь загробный мир целительница.
Название: Солнце
Автор: Лейтенатор
Команда: Грибы-Шинигами
Пейринг: Хирако Шинджи\ОЖП, ОМП, Айзен Соуске
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: смерть персонажей
Саммари: "- И давно вы меня подозреваете, тайчо?
- С тех пор, как ты у матери в животе появился"
Количество слов: 1323
читать дальше
Когда он думает о ней, перед глазами стоит только солнце.
Оно заливает всё в памяти ослепительным светом. Хирако может разглядеть лишь какие-то обрывки, фрагменты той, прежней, яркой и тёплой жизни.
Высокая трава, нежная рука с таким тонким запястьем, что его можно переломить двумя пальцами. По крайне мере, он боится, что случайно это сделает.
Он всегда знал, что достаточно сильный, но рядом с ней он силен так, как никто иной в мире. Он сильнее всех, реяцу хлещет из него волной, закручивается сверкающим вихрем. Он хотел бы выдумать тысячу новых кидо, чтобы запускать их в воздух, как фейерверки. Чтобы она смотрела на них, а он — на ее освещенную золотистым светом улыбку.
Она вся словно из золота. Он бы поклонялся ей, как божеству на алтаре, но знает, что она рассмеется ему в лицо звонким переливчатым смехом, если он скажет ей об этом. У нее даже смех светится.
Он не умеет смеяться так — получается слишком грубо и громко. Но зато когда молчит, они похожи, словно брат и сестра. Они и росли вместе с детства, глядясь друг в друга, как в зеркало: мягкие светлые локоны, упрямые подбородки, тонкие брови, широкая улыбка. Только глаза у нее глубокие, тёмные, гораздо темнее, чем у Хирако. Он смотрел бы в них вечно, как в ночное небо. Эх, как бы он хотел расцветить его фейерверками. И почему он не умеет выдумывать новые кидо...
Её муж умеет.
Выдумывать кидо. И формулы. И препараты, которые кажутся вязкой тиной.
Он служит в двенадцатом — сосредоточенный, хмурый человек с высоким лбом и тёмными волосами. Она кажется рядом с ним маленькой золотистой птичкой. Цветком на ветке огромного дерева.
Её муж умеет выдумывать.
Иногда он делится своими выдумками с ней. После она приходит к Шинджи, молча берет его за руку и держит так час. Или два. Её муж может выдумать страшные вещи. Но она никогда о них не рассказывает.
Хирако мечтает всадить свой меч ему в горло и посмотреть, что он выдумает на этот раз.
В двенадцатом отряде всегда тихо. Всегда чисто. Стерильно чисто.
Когда вчерашний выпускник Академии Хирако Шинджи заходит туда, ему кажется, что он даже не в больнице. В морге. Здесь стоит такой запах, что ему хочется сблевать прямо на сверкающий пол лаборатории.
Капитан молча принимает из его рук послание от руководства, а затем отсылает небрежным жестом. Хирако хотел бы впиться зубами в эту руку, как пёс. Он бредет в свой отряд и напивается мертвецки.
Утром солнце всё так же восходит, но свет его нестерпимо жарок. До ожогов.
С каждым днем солнце становится всё злее.
Они больше не валяются на лугу, перебирая волосы друг друга и вплетая в них травинки и цветы. Он приходит к ней в дом, только когда муж задерживается в лаборатории. Сидит и мрачно цедит чай из треснувшей чашки с колокольчиком. Это его любимая. Она знает. Она всегда подает ему чай в ней.
- Я его убью, - говорит он и до белизны стискивает пальцы на тонком фарфоре. У чая вкус отчаяния. Мерзкий вкус.
Она вздрагивает и поднимает на него взгляд, смотрит — и на мгновение ему кажется, что он видит ее прежнюю: сердитую, живую, какой она была всего год назад.
- Глупый, - отвечает она тихо и качает головой. - Мальчишка.
- Ты старше меня всего на пять лет! - взвивается он, вскакивает, опрокидывая чайный столик. Чашки с жалобным звоном разбиваются вдребезги. - Я уже закончил Академию, я служу, у меня есть должность! Почему ты не дождалась меня? Почему не сказала мне? Почему, почему, ты же всё время была рядом, почему ты не сказала мне о нем?
- Так решили родители. Я просила их не делать этого. Я плакала. Я угрожала. Иного выхода не было. Ты был... мальчишка. Ты и сейчас еще мальчишка. Не кричи, пожалуйста, - она бледнеет и быстро прижимает руку ко рту.
Хирако мгновенно оказывается возле нее, хватает за плечи, но она выворачивается, стонет сквозь ладонь и выскакивает в сад.
Он стоит, прислонившись к стене, и смотрит, как ее долго, мучительно рвет. Потом отворачивается и уходит.
Солнце больше не ослепляет. Оно едва тлеет, и от него ни горячо, ни холодно.
Он приходит к ней через неделю, измученный яростью, обидой и бессонницей. Она лежит головой у него на коленях, улыбаясь блаженно и устало, а он осторожно гладит ее по волосам. По животу — не решается.
Ему кажется, что внутри нее зреет что-то страшное, отравленное. Она бледнеет с каждым днем, словно это что-то тянет из нее все силы и соки.
Еще через неделю он едва успевает поймать ее, заваливающуюся на бок медленно и страшно. И тогда она говорит ему это.
- Препараты. Он даёт мне препараты.
- Я его убью. Убью! - орет он нечеловеческим голосом.
- Он заботится обо мне. Он говорит, что я слишком слабая. Что вдвоем мы не выживем — или я, или малыш.
- Он травит тебя. Эта тварь тебя...
- Любит. Шинджи. Я прошу тебя. Пожалуйста. Пожалуйста...
Он осторожно укладывает ее на футон.
- Поклянись мне, что от этой отравы не будет вреда.
Она молчит. Хирако бьет кулаком в пол, до крови обдирая костяшки. Она осторожно разжимает его пальцы и целует их — нежно и долго. Как тогда. Давно. Шинджи хочется разреветься, словно ему пять лет и у него только что отобрали любимую игрушку.
Ту лошадку она забрала у мальчишек и вернула ему, утерев слезы широким рукавом, пахнущим чем-то сладким. Хирако закрывает глаза и понимает — больше она ничего не сумеет ему вернуть.
- Он говорит... говорит, это лабораторный образец. Это пойдет ребенку на пользу. Сделает его умным, сильным, красивым.
- Давно ты это принимаешь? Посмотри на себя — ты выглядишь, как будто годишься мне в матери. Ты страшная, как смерть. Твой муж проводит над тобой очередной эксперимент — в этом нет, черт его дери, ни заботы, ни любви. Я не верю, что лекарство тебе помогает. Твой муж врет. Ты мне врешь. Ты!
- Не сердись, пожалуйста. Я сделаю, как лучше.
- Я тебе не верю.
Она улыбается ему ласково. Он выдирает руку из ее пальцев и уходит.
В следующий раз им удается увидеться всего на пару минут. Ее мужа нет дома, а прислуге велено не пускать его под страхом смерти. Кажется, он ломает кому-то челюсть, пока пробирается в ее комнату с боем.
Он не смотрит на спящего в колыбели младенца. Он видит только ее — тонкую руку на смятой простыни, влажные волосы, в которых не осталось ни крупицы золота.
- Зачем ты не послушалась меня... Почему, ну почему, - хрипит он тихо и обреченно.
- Я послушалась, - она осторожно гладит его по волосам. Хирако поднимает на нее безумный взгляд. - Я тебя послушалась. Я перестала принимать эти таблетки. Ты прав. Пусть он вырастет таким, каким должен быть.
Она тяжело поворачивает голову к колыбели и смотрит на нее с улыбкой.
- Уходи, пожалуйста. Если мой муж тебя увидит — он сделает что-нибудь страшное. Я скрывала до последнего. Когда он узнал — пришел в ярость. Пожалуйста, уходи. Мы поговорим в следующий раз.
Следующего раза не было. Ничего больше не было.
Ее не стало в тот же вечер.
Ее мужа — через пару лет. Какой-то очень опасный и странный эксперимент.
На торжественную церемонию прощания в Готее привели ребенка. Хирако не знает, зачем. Он смотрит на него и не может отделаться от ощущения, что мучительно хочет оторвать от его лица взгляд — но не может.
Малыш румяный и очень сосредоточенный. Не по годам серьезный.
Он совершенно не похож на нее, ни в чем.
Разве что глаза у него такие же глубокие. Как ночное небо. Но в них горит что-то куда ярче фейерверков. Куда опаснее.
Когда Хирако наконец-то удается отвести взгляд, он чувствует, будто на плечи опустилась гранитная плита. Он сердито дергает головой — и щурится на солнце. Странно. Ему казалось, он уже и забыл, насколько ярко оно светит.
* * *
- И давно вы меня подозреваете, тайчо?
- С тех пор, как ты у матери в животе появился, - хрипит Шинджи.
Его рвёт омерзительной белой жижей, которая застывает костью в горле, блевотиной, собственной желчью и отчаянием. У него самый отвратительный в мире вкус.
Хирако скалится и прикрывает устало глаза. Невозможно смотреть.
Всё заливает ослепительный солнечный свет.
Название: Как отшить Кёраку за один месяц
Автор: Valemora
Команда: Zombie Powder
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Персонажи: Кёраку, Укитаке, за кадром - Кёраку/Унохана (и ещё шесть гетных пейрингов с ним же)
Количество слов: 591
читать дальше
— Джу-тян, я влюбился! — радостно возвестил Шунсуй, вваливаясь в комнату без стука и сразу с порога переходя к делу.
— Опять?.. И кто эта несчастная? — Джууширо почти рассмеялся, увидев обиженную мину, которую скорчил его друг.
— Ни за что не угадаешь.
— Судя по тому, что ты явно открыл для себя новый объект мечтаний, это не Момоко-тян из третьего отряда...
— Ах, Момоко, чудесная большеглазая Момоко!.. Нет, это не она, ты прав.
— ...и не Тацуми-тян из Академии...
— Её отец был резко против нашего знакомства, но шунпо помогло мне оторваться от собак.
— ...и не Фуюми-сан из шестого...
— У неё слишком тяжёлая рука, это сломало созданный мною нежный образ прекрасного создания... и ещё мой нос.
— ...и не те три девушки, в которых ты был влюблён по уши на прошлой неделе.
— Не одновременно!.. И это было слишком давно, зачем вспоминать дела минувших дней?
— Ну признавайся уже, — усмехнулся Джууширо. — А то лопнешь от попыток сдержаться и промолчать, и придётся нести тебя в четвёртый.
— А вот тут ты попал в точку!..
— Неужели?.. Из четвёртого?
— Именно. Волшебная, прекрасная, удивительная женщина, она взглянула мне в глаза — и я был покорён! А какие у неё волосы, Джу-тян, это же просто мечта!.. Она, правда, немного старше меня, но такие мелочи не могут помешать настоящему чувству!
Джуширо внезапно слегка побледнел.
— Только не говори мне, что объект твоих воздыханий — Унохана-семпай.
— А ты с ней знаком? — изумился Шунсуй.
Бледность стала ещё интенсивнее.
— Встречался. Шунсуй... Пожалуйста, оставь эту мысль.
Кёраку растерялся.
— Почему?..
— Просто оставь. Поверь, ничего не выйдет. В смысле, выйдет ещё больше ничего, чем обычно. Унохана-сан, она... пугающая женщина. Не хочу объяснять, сам скоро поймёшь, если не оставишь свою глупую затею.
Но Укитаке недооценил упрямство друга. Почти целый месяц Шунсуй усердно ухаживал за третьим офицером четвёртого отряда... однако по его прошествии снова вломился в комнату Укитаке.
— Ты был прав, Джу-тян, Рецу-сан — пугающая женщина, — скорбно сказал он, картинно оседая на пол у стены.
Джууширо не сдержал лёгкого смешка.
— Я же говорил.
— Понимаешь, — жалобно сказал Шунсуй, — я многое могу вынести ради любви, очень многое, Джу-тян. Я приносил цветы — а она отдавала их обратно, говоря, что у лейтенанта мощнейшая аллергия на пыльцу, а она часто с ним общается по долгу службы. По долгу службы!.. Я ждал её, чтобы пригласить на свидание — а она выходила с окровавленными по локоть руками и, улыбаясь, говорила мне, что не может сейчас никуда пойти, потому что ещё один труп на операционном столе сильно испортит статистику её отряда, чего нельзя допустить. Статистику!.. Окровавленные руки!.. Улыбаясь!.. Ты можешь себе это представить?..
— Могу. Я знаком с Уноханой-семпай уже давно, — серьёзно покивал Джууширо.
— Но я бы это перенёс, моё чувство не так просто сломить! Однако сегодня нас послали на задание; когда мы закончили, прибыл четвёртый отряд и начал помогать раненым, мы уже уходили — и тут уцелевшие Пустые, до того затаившиеся неподалёку, накинулись на них. Мы, конечно, рванули обратно, но едва ли успели бы... А потом Унохана-семпай призвала занпакто.
Шунсуй осёкся и сглотнул.
— Джу-тян, я всё понимаю — занпакто бывают разные, и порой довольно жутковатые. Но я никогда не думал, что увижу занпакто, который просто жрёт Пустых. Не жуя. Так ом-ном-ном — и пяти штук как не бывало. А Унохана-семпай лишь стояла и улыбалась, как и всегда. Бедные Пустые со страху аж последние мозги растеряли и ломанулись куда глаза глядят — а точнее, прямо на наш отряд. Мы их добили, конечно, но...
Помолчал.
— Страшная женщина, эта Унохана-семпай, всё-таки. Красивая — но страшная. Ну, ты понимаешь.
— Понимаю, — вздохнул Джууширо.
И, оценив состояние друга, решил не рассказывать о том, как они с Уноханой-сан познакомились: если бы Джууширо до этого случая не поседел от приступа болезни, несколькими белыми прядками он бы тогда точно обзавёлся.
Тем более что Унохане-сан Джууширо пообещал никому ничего не говорить. А не сдерживать обещания, данные этой женщине, было слишком опасно.
Название: Брошенная
Автор: Angstsourie
Команда: А зомби зомби зомби
Пейринг: Гин/Рангику
Количество слов: 524
читать дальше
Мальчик уходит гулять, говорит, что надолго.
Девочка остается одна, нервно выглядывать в окна. Девочка скоблит доски пола, перебирает обноски. Девочке нечем заняться, она смотрит в окно.
Первую ночь она проводит без сна, остальные легче.
Она смиряется с тем, что больше его не увидит. Что его зарезали на большой дороге, забили до смерти, поймав на воровстве, что его растерзали собаки или он утонул.
Девочка оплакала его - долгими-долгими днями.
Он пришел в черно-белой форме. Она прорыдала все те два дня, что он был дома.
Он оставил ей еду на низком столике, который вырезал сам. Он пообещал им большой и красивый дом. Дом, где она будет хозяйкой - на зависть соседке.
Она не слышала. Она плакала.
Свои скромные деньги он тратил на ее наряды. Почти не ел, воруя еду из столовой. Он приходил к ней, когда выдавалась минутка.
Она почти перестала плакать. Она перестала на него кричать.
Она часто отделывалась односложными ответами.
Он говорил ей, что он обо всем подумал. Что у них будут деньги. Что он самый лучший.
Она согласна со всем. Только с последним больше не согласна.
Он показывает ей, чему его научили. Она улыбается, когда машет рукой с порога.
И не всегда запускает чем-нибудь в окно, в котором видно, как он уходит.
Он делается злобен. Он говорит, что ей нужно подумать не только о себе, но и о нем. И вообще понять, чего она хочет.
Она хочет, чтоб он замолчал.
И он молчит.
Он говорит, что она единственная, кто ему дорог.
Она кивает. Она больше никогда ему не поверит.
Он подобрал ее сам - от этого особенно обидно. Она могла бы жить одна и не знать, как они уходят.
Ты умерла бы, дурочка, говорит он.
И она вскидывает голову совсем не как девочка.
Она говорит, что он относится к ней как к своей вещи.
Он поворачивается в дверях и говорит, что вещам он не дает свободы.
Он уходит в этот раз затемно - от него остается только цепочка следов.
В этот раз она решается. Если он дал ей свободу, она пойдет за ним.
Когда она приходит в Академию, его там уже нет.
Ее отправляют домой ждать.
Что ж, это она умеет очень хорошо.
До утра она скоблит пол в бессильной ярости.
Загляни он к ней - она бы выцарапала ему глаза.
Он не приходит.
Он не приходит.
Он не приходит.
Она вдруг понимает, что он на военной службе. Он сильный, он хитрый, но его хотят убить.
Убить! От этого ей делается жутко.
Она очень просит его подождать ее. Хотя бы раз.
Но он не приходит опять, и она вспоминает, что он ей показывал. Она тренирует эти фокусы дни напролет.
Он вроде бы офицер, вспоминает она.
Она вспоминает то время, когда он искал для нее еду.
Время, когда они играли под солнцем.
Время, когда он за нее дрался.
Она вспоминает все то, что было до того дня, когда он сказал, что уходит надолго.
Он сваливается однажды как снег на голову, тонкий в своей широкой форме.
Он говорит, что может сделать неплохую карьеру.
Он обещает стать третьим офицером отряда.
Она его почти не слышит.
Она смотрит в его глаза и понимает, что ждала слишком долго.
За день до письма из Академии она понимает, что опоздала.
Автор: Пэмдар
Бета: Rudaxena
Команда: Bleashrooms
Персонажи: Ямамото, Унохана, Кучики, Шиба
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: general
Саммари: Одна из версий происхождения шинигами
Предупреждения: ОМП
Дисклеймер: Все принадлежит Кубо Тайто
Количество слов: 1497
читать дальше
Кучики, поддерживая Ямамото одной рукой, второй постучал в дверь. С крыши слетела потревоженная стуком черная бабочка и мазнула крыльями по лицу. Прием вышел каким-то не очень дружелюбным.
Из-за двери раздался тихий голос:
- Что два демона ищут ночью у дома одинокой женщины?
Ямамото прохрипел что-то неразборчивое и стал заваливаться на бок.
- Мы не демоны, - Кучики понизил голос, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство. - В деревне нам сказали, что вы можете помочь.
Дверь скрипнула. Им открыла невысокая женщина, жестом приглашая войти. Кучики втащил Ямамото в дом, усадил его на кривой стул и после этого поклонился хозяйке.
- Что еще вам сказали в деревне? – женщина, казалось, была абсолютна спокойна. Она не смотрела на их лица, ее взгляд был прикован к пузырящимся ожогам на торсе, руках и лице Ямамото.
- Что вы разговариваете с адскими бабочками и лечите светом, - не стал врать Кучики.
- Это все?
- Сказали, что вас зовут Унохана Рецу. Что вы дочь демона.
Кучики настороженно следил за хозяйкой, ожидая встречных вопросов, но Унохана только кивнула и вытянула руки. Комнату озарило голубое сияние.
- Господин Кучики, вам лучше отдохнуть.
Видимо, утомленное последними днями сознание восприняло услышанное как прямой приказ. Того, как он упал на пол, Кучики уже не запомнил.
- …уже который час. Чем ты его опоила, женщина?
- Вы мне льстите, господин Ямамото. Ваш друг просто переутомился.
Кучики приоткрыл глаза. Первыми он увидел сухие травы, висящие над лавкой, на которой он лежал.
Опасности в комнате не наблюдалось. Травы, посуда, нехитрая мебель. Дом выглядел так, как и должен был выглядеть в понимании Кучики дом одинокой, но хозяйственной женщины. Даже ползающие по стенам адские бабочки смотрелись здесь на удивление уместно и уютно.
Ямамото сидел за столом, его ожоги зажили, но накинуть хаори он не посчитал нужным. Кучики поморщился от такого неуважительного поведения, но Унохана, казалось, была ничуть не смущена. Она наливала гостю чай, терпкий аромат которого заполнял комнату.
Кучики мысленно отругал себя за непозволительную слабость и попытался подняться, но поневоле залюбовался плавностью движений целительницы. Черноволосая, бледная – Унохана была похожа на него, но вместо резкости в ней была мягкость. Могли ли их отцы быть родственниками? Может быть, два брата, демон Луны и демон Месяца?
Кучики быстро отмёл эту мысль. Он уже как-то спрашивал у Ямамото, не состоят ли их родители в родстве. Друг ответил, мол, знает о своем отце только то, что тот рыж, любит безумно смеяться и поджигать людям волосы ради развлечения.
В отличие от Кучики Генрюсай со своим отцом знаком был. Больше они к этой теме не возвращались.
- Ты действительно с ними разговариваешь? – Ямамото ткнул пальцем в адских бабочек, которые неторопливо ползали по столу вокруг лучины. Лететь на огонь ни одна из них явно не собиралась.
- Глупости, - Унохана ласково улыбнулась. - Я их только слушаю.
Кучики был готов поклясться, что в эту секунду тьма за спиной женщины не просто сгустилась, но и зажила собственной жизнью. Подобное происходило с Ямамото, когда он сражался, подобное Кучики временами чувствовал позади себя.
Иногда он думал, что в Аду очень темно. По крайней мере, это объяснило бы, почему эгоистичные и свободолюбивые демоны выбрали своим повелителем демона Огня.
Ямамото хмурился, добавляя своему молодому лицу морщин. Женщина продолжала.
- Они прилетели в наш мир с демонами из Ада, но границы для них не существуют. Они видели миры живых и миры мертвых, миры пустоты и миры страха перед пустотой. Они слышали еще не сказанное и то, что никогда не будет произнесено.
Нежный спокойный голос зачаровывал. Кучики моргнул, чтобы отогнать наваждение. Унохана вытянула руку, одна из бабочек перелетела к ней на палец.
- Да вы сами послушайте, - дружелюбно предложила Рецу. - Все полукровки это могут.
Ямамото возразить не успел или не захотел. В комнате зазвучал женский голос, и он точно принадлежал не Унохане.
«Ты знаешь, что такое сок из коробочки? О, это очень сложный напиток, ты бы не разобрался. Он научил меня его пить. А еще он догадался засунуть душу-плюс в плюшевую…»
Наступившая тишина оглушила Кучики.
- Что это было? – спросил Ямамото.
- Что-то очень важное для нашего мира. Или какой-нибудь пустяк, - Унохана снова улыбалась. - Нам повезло. Последнее время они рассказывают только о сыне демона, который собирает отряд полукровок, именуемый Готей, и хочет направить его против отцов. Говорят, к ним даже присоединился великий воин, сын демона Огня.
Лучина вспыхнула ярче, Ямамото нахмурился сильнее, а Кучики поневоле напрягся. Он не забыл, как женщина назвала его по фамилии, хотя раньше они не были знакомы.
Но Генрюсай не случайно умудрился обжечься в двух шагах от дома знаменитой на весь загробный мир целительницы, да так, что про падение в костер не соврешь. Близилось большое сражение, Унохана была им нужна, и все присутствующие это прекрасно понимали.
Кучики решил предоставить право вести беседу Ямамото. Несмотря на природную немногословность, тот каким-то образом умел убеждать полукровок присоединиться к ним.
- Демоны вторглись в наш мир, заняли наши дома и взяли наших женщин, - в глазах Ямамото плясало пламя, и Кучики дал бы руку на отсечение, что это не только отражение лучины.
- Демоны подарили нам жизнь, - Унохана смотрела в ответ грустно и устало. - Впервые в мертвом мире кто-то смог родиться.
- Это не жизнь, нас обрекли на вечную смерть.
Кучики понимал, о чем говорит Ямамото. С момента их рождения прошло более двухсот лет, и все их друзья, не бывшие полудемонами, отправились в другие миры. Но понимал он и Унохану: по мертвому миру бегало уже пятеро детей, рожденных от полукровок.
Впрочем, было еще кое-что, объединявшее их отряд. Кучики хотел бы назвать это местью, а не детской обидой на отцов, но не получалось. Сам он чувствовал себя брошенным, а Ямамото…
Ямамото никогда не говорил об этом ни с Кучики, ни с Шибой, ни даже с капитаном. Но если ты бреешь голову каждый день и собираешься убить сильнейшее существо в загробном мире, значит, у тебя наверняка есть веская причина.
Рецу вздохнула.
- Война не поможет избавиться от этого. Демоны уже нарушили целостность нашего мира. Часть от демона живет в каждом из нас, живет в сыне вашего друга и будет жить в его детях. Перерождение тоже ничего не изменит: через несколько поколений из мира живых будут приходить души с демоном внутри.
- Это не важно, мы все равно отправим их обратно в Ад. И станем называться иначе, «дети демонов» звучит не очень, - Ямамото пристально взглянул на женщину. – С тобой или без тебя.
- Чтобы занять освободившееся место?
Они смотрели друг на друга, а Кучики не мог оторвать взгляда от них. Он привык видеть несокрушимую силу в Ямамото, но эта целительница сейчас не уступала ему.
Огонек дрожал. Две странные тени на стене сплелись друг с другом в ритуальном танце.
Первым молчание нарушил Генрюсай:
- Ты говоришь слишком сложно, женщина, - шутливо проворчал он. - Я тебя не понимаю. Много общалась с демонами?
- Потратила пару десятилетий на изучение кидо, - Унохана произнесла это таким беззаботным тоном, каким обычно деревенские девушки говорят о вышивании.
Адские бабочки куда-то разлетелись, в комнате стало светлее. Кучики понял, что к нему вернулась способность разговаривать. И что разговор закончен.
- Кидо в бою малоэффективно. Слишком долго читать заклинание, - сказал он. Получилось как-то холодно. Унохана повернулась к нему, не удивленная его пробуждением, и улыбнулась.
- Господин Кучики, а вы не задумывались, почему целительная магия работает без заклинаний? Красивая формулировка лишь помогает поверить, что ты действительно хочешь что-то сделать.
Кучики собирался ответить, но Ямамото поднялся со стула, подхватив лежащий на полу меч.
- Хватит валяться, Рэнъя. Мы засиделись.
Унохана поклонилась с самым дружелюбным видом. Провожать их она не пошла.
Шиба бросил в костер еловую ветку. Пламя на это никак не отреагировало.
- Я все думаю насчет того, что ты сказал про кидо...
- Это сказала госпожа Унохана, я лишь передал ее слова, - сухо заметил Кучики. - Ты все равно не можешь запомнить ни одного заклинания. Побеспокойся лучше о своем сыне, его давно не было видно.
- Он играет с девкой Шихоуин, ничего ему не будет, - отмахнулся Шиба. - Я серьезно, если попробовать заменить заклинания двумя-тремя словами? Это дало бы нам огромное преимущество перед демонами.
Кучики не ответил, он думал о том, что никогда не пойдет по пути отца и не бросит своего сына на произвол судьбы. Интересно, общение с отпрысками Шиба и Шихоуин можно считать произволом судьбы? В любом случае следует лично следить за его воспитанием.
Ямамото не принимал участия в разговоре, он вообще практически ни слова не обронил с момента прибытия в лагерь. Сейчас он сидел и смотрел на огонь, и все знали, что это может продлиться часы.
- Жаль, что эта целительница с вами не пришла… Капитан не обрадуется, - сказал Шиба, ни к кому конкретно не обращаясь. Через миг он увидел адскую бабочку, которая приземлилась на рукоять меча Ямамото. Еще через миг все услышали грустный женский голос.
«Что вы будете делать, когда изгоните демонов?»
Ямамото молчал долго, но бабочка и не думала улетать. Кучики боялся шелохнуться: ему вдруг стало очень важно услышать ответ.
Кажется, тихо стало во всем лагере.
- Построим город, начнем учить молодежь... И ты говорила, есть другие миры. Проследим, чтобы равновесие больше не нарушали.
Бабочка, удовлетворившись ответом, вспорхнула с рукояти. Лагерь снова зажил обычной жизнью.
Через пару дней к ним присоединилась знаменитая на весь загробный мир целительница.
Название: Солнце
Автор: Лейтенатор
Команда: Грибы-Шинигами
Пейринг: Хирако Шинджи\ОЖП, ОМП, Айзен Соуске
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: смерть персонажей
Саммари: "- И давно вы меня подозреваете, тайчо?
- С тех пор, как ты у матери в животе появился"
Количество слов: 1323
читать дальше
Когда он думает о ней, перед глазами стоит только солнце.
Оно заливает всё в памяти ослепительным светом. Хирако может разглядеть лишь какие-то обрывки, фрагменты той, прежней, яркой и тёплой жизни.
Высокая трава, нежная рука с таким тонким запястьем, что его можно переломить двумя пальцами. По крайне мере, он боится, что случайно это сделает.
Он всегда знал, что достаточно сильный, но рядом с ней он силен так, как никто иной в мире. Он сильнее всех, реяцу хлещет из него волной, закручивается сверкающим вихрем. Он хотел бы выдумать тысячу новых кидо, чтобы запускать их в воздух, как фейерверки. Чтобы она смотрела на них, а он — на ее освещенную золотистым светом улыбку.
Она вся словно из золота. Он бы поклонялся ей, как божеству на алтаре, но знает, что она рассмеется ему в лицо звонким переливчатым смехом, если он скажет ей об этом. У нее даже смех светится.
Он не умеет смеяться так — получается слишком грубо и громко. Но зато когда молчит, они похожи, словно брат и сестра. Они и росли вместе с детства, глядясь друг в друга, как в зеркало: мягкие светлые локоны, упрямые подбородки, тонкие брови, широкая улыбка. Только глаза у нее глубокие, тёмные, гораздо темнее, чем у Хирако. Он смотрел бы в них вечно, как в ночное небо. Эх, как бы он хотел расцветить его фейерверками. И почему он не умеет выдумывать новые кидо...
Её муж умеет.
Выдумывать кидо. И формулы. И препараты, которые кажутся вязкой тиной.
Он служит в двенадцатом — сосредоточенный, хмурый человек с высоким лбом и тёмными волосами. Она кажется рядом с ним маленькой золотистой птичкой. Цветком на ветке огромного дерева.
Её муж умеет выдумывать.
Иногда он делится своими выдумками с ней. После она приходит к Шинджи, молча берет его за руку и держит так час. Или два. Её муж может выдумать страшные вещи. Но она никогда о них не рассказывает.
Хирако мечтает всадить свой меч ему в горло и посмотреть, что он выдумает на этот раз.
В двенадцатом отряде всегда тихо. Всегда чисто. Стерильно чисто.
Когда вчерашний выпускник Академии Хирако Шинджи заходит туда, ему кажется, что он даже не в больнице. В морге. Здесь стоит такой запах, что ему хочется сблевать прямо на сверкающий пол лаборатории.
Капитан молча принимает из его рук послание от руководства, а затем отсылает небрежным жестом. Хирако хотел бы впиться зубами в эту руку, как пёс. Он бредет в свой отряд и напивается мертвецки.
Утром солнце всё так же восходит, но свет его нестерпимо жарок. До ожогов.
С каждым днем солнце становится всё злее.
Они больше не валяются на лугу, перебирая волосы друг друга и вплетая в них травинки и цветы. Он приходит к ней в дом, только когда муж задерживается в лаборатории. Сидит и мрачно цедит чай из треснувшей чашки с колокольчиком. Это его любимая. Она знает. Она всегда подает ему чай в ней.
- Я его убью, - говорит он и до белизны стискивает пальцы на тонком фарфоре. У чая вкус отчаяния. Мерзкий вкус.
Она вздрагивает и поднимает на него взгляд, смотрит — и на мгновение ему кажется, что он видит ее прежнюю: сердитую, живую, какой она была всего год назад.
- Глупый, - отвечает она тихо и качает головой. - Мальчишка.
- Ты старше меня всего на пять лет! - взвивается он, вскакивает, опрокидывая чайный столик. Чашки с жалобным звоном разбиваются вдребезги. - Я уже закончил Академию, я служу, у меня есть должность! Почему ты не дождалась меня? Почему не сказала мне? Почему, почему, ты же всё время была рядом, почему ты не сказала мне о нем?
- Так решили родители. Я просила их не делать этого. Я плакала. Я угрожала. Иного выхода не было. Ты был... мальчишка. Ты и сейчас еще мальчишка. Не кричи, пожалуйста, - она бледнеет и быстро прижимает руку ко рту.
Хирако мгновенно оказывается возле нее, хватает за плечи, но она выворачивается, стонет сквозь ладонь и выскакивает в сад.
Он стоит, прислонившись к стене, и смотрит, как ее долго, мучительно рвет. Потом отворачивается и уходит.
Солнце больше не ослепляет. Оно едва тлеет, и от него ни горячо, ни холодно.
Он приходит к ней через неделю, измученный яростью, обидой и бессонницей. Она лежит головой у него на коленях, улыбаясь блаженно и устало, а он осторожно гладит ее по волосам. По животу — не решается.
Ему кажется, что внутри нее зреет что-то страшное, отравленное. Она бледнеет с каждым днем, словно это что-то тянет из нее все силы и соки.
Еще через неделю он едва успевает поймать ее, заваливающуюся на бок медленно и страшно. И тогда она говорит ему это.
- Препараты. Он даёт мне препараты.
- Я его убью. Убью! - орет он нечеловеческим голосом.
- Он заботится обо мне. Он говорит, что я слишком слабая. Что вдвоем мы не выживем — или я, или малыш.
- Он травит тебя. Эта тварь тебя...
- Любит. Шинджи. Я прошу тебя. Пожалуйста. Пожалуйста...
Он осторожно укладывает ее на футон.
- Поклянись мне, что от этой отравы не будет вреда.
Она молчит. Хирако бьет кулаком в пол, до крови обдирая костяшки. Она осторожно разжимает его пальцы и целует их — нежно и долго. Как тогда. Давно. Шинджи хочется разреветься, словно ему пять лет и у него только что отобрали любимую игрушку.
Ту лошадку она забрала у мальчишек и вернула ему, утерев слезы широким рукавом, пахнущим чем-то сладким. Хирако закрывает глаза и понимает — больше она ничего не сумеет ему вернуть.
- Он говорит... говорит, это лабораторный образец. Это пойдет ребенку на пользу. Сделает его умным, сильным, красивым.
- Давно ты это принимаешь? Посмотри на себя — ты выглядишь, как будто годишься мне в матери. Ты страшная, как смерть. Твой муж проводит над тобой очередной эксперимент — в этом нет, черт его дери, ни заботы, ни любви. Я не верю, что лекарство тебе помогает. Твой муж врет. Ты мне врешь. Ты!
- Не сердись, пожалуйста. Я сделаю, как лучше.
- Я тебе не верю.
Она улыбается ему ласково. Он выдирает руку из ее пальцев и уходит.
В следующий раз им удается увидеться всего на пару минут. Ее мужа нет дома, а прислуге велено не пускать его под страхом смерти. Кажется, он ломает кому-то челюсть, пока пробирается в ее комнату с боем.
Он не смотрит на спящего в колыбели младенца. Он видит только ее — тонкую руку на смятой простыни, влажные волосы, в которых не осталось ни крупицы золота.
- Зачем ты не послушалась меня... Почему, ну почему, - хрипит он тихо и обреченно.
- Я послушалась, - она осторожно гладит его по волосам. Хирако поднимает на нее безумный взгляд. - Я тебя послушалась. Я перестала принимать эти таблетки. Ты прав. Пусть он вырастет таким, каким должен быть.
Она тяжело поворачивает голову к колыбели и смотрит на нее с улыбкой.
- Уходи, пожалуйста. Если мой муж тебя увидит — он сделает что-нибудь страшное. Я скрывала до последнего. Когда он узнал — пришел в ярость. Пожалуйста, уходи. Мы поговорим в следующий раз.
Следующего раза не было. Ничего больше не было.
Ее не стало в тот же вечер.
Ее мужа — через пару лет. Какой-то очень опасный и странный эксперимент.
На торжественную церемонию прощания в Готее привели ребенка. Хирако не знает, зачем. Он смотрит на него и не может отделаться от ощущения, что мучительно хочет оторвать от его лица взгляд — но не может.
Малыш румяный и очень сосредоточенный. Не по годам серьезный.
Он совершенно не похож на нее, ни в чем.
Разве что глаза у него такие же глубокие. Как ночное небо. Но в них горит что-то куда ярче фейерверков. Куда опаснее.
Когда Хирако наконец-то удается отвести взгляд, он чувствует, будто на плечи опустилась гранитная плита. Он сердито дергает головой — и щурится на солнце. Странно. Ему казалось, он уже и забыл, насколько ярко оно светит.
* * *
- И давно вы меня подозреваете, тайчо?
- С тех пор, как ты у матери в животе появился, - хрипит Шинджи.
Его рвёт омерзительной белой жижей, которая застывает костью в горле, блевотиной, собственной желчью и отчаянием. У него самый отвратительный в мире вкус.
Хирако скалится и прикрывает устало глаза. Невозможно смотреть.
Всё заливает ослепительный солнечный свет.
Название: Как отшить Кёраку за один месяц
Автор: Valemora
Команда: Zombie Powder
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Персонажи: Кёраку, Укитаке, за кадром - Кёраку/Унохана (и ещё шесть гетных пейрингов с ним же)
Количество слов: 591
читать дальше
— Джу-тян, я влюбился! — радостно возвестил Шунсуй, вваливаясь в комнату без стука и сразу с порога переходя к делу.
— Опять?.. И кто эта несчастная? — Джууширо почти рассмеялся, увидев обиженную мину, которую скорчил его друг.
— Ни за что не угадаешь.
— Судя по тому, что ты явно открыл для себя новый объект мечтаний, это не Момоко-тян из третьего отряда...
— Ах, Момоко, чудесная большеглазая Момоко!.. Нет, это не она, ты прав.
— ...и не Тацуми-тян из Академии...
— Её отец был резко против нашего знакомства, но шунпо помогло мне оторваться от собак.
— ...и не Фуюми-сан из шестого...
— У неё слишком тяжёлая рука, это сломало созданный мною нежный образ прекрасного создания... и ещё мой нос.
— ...и не те три девушки, в которых ты был влюблён по уши на прошлой неделе.
— Не одновременно!.. И это было слишком давно, зачем вспоминать дела минувших дней?
— Ну признавайся уже, — усмехнулся Джууширо. — А то лопнешь от попыток сдержаться и промолчать, и придётся нести тебя в четвёртый.
— А вот тут ты попал в точку!..
— Неужели?.. Из четвёртого?
— Именно. Волшебная, прекрасная, удивительная женщина, она взглянула мне в глаза — и я был покорён! А какие у неё волосы, Джу-тян, это же просто мечта!.. Она, правда, немного старше меня, но такие мелочи не могут помешать настоящему чувству!
Джуширо внезапно слегка побледнел.
— Только не говори мне, что объект твоих воздыханий — Унохана-семпай.
— А ты с ней знаком? — изумился Шунсуй.
Бледность стала ещё интенсивнее.
— Встречался. Шунсуй... Пожалуйста, оставь эту мысль.
Кёраку растерялся.
— Почему?..
— Просто оставь. Поверь, ничего не выйдет. В смысле, выйдет ещё больше ничего, чем обычно. Унохана-сан, она... пугающая женщина. Не хочу объяснять, сам скоро поймёшь, если не оставишь свою глупую затею.
Но Укитаке недооценил упрямство друга. Почти целый месяц Шунсуй усердно ухаживал за третьим офицером четвёртого отряда... однако по его прошествии снова вломился в комнату Укитаке.
— Ты был прав, Джу-тян, Рецу-сан — пугающая женщина, — скорбно сказал он, картинно оседая на пол у стены.
Джууширо не сдержал лёгкого смешка.
— Я же говорил.
— Понимаешь, — жалобно сказал Шунсуй, — я многое могу вынести ради любви, очень многое, Джу-тян. Я приносил цветы — а она отдавала их обратно, говоря, что у лейтенанта мощнейшая аллергия на пыльцу, а она часто с ним общается по долгу службы. По долгу службы!.. Я ждал её, чтобы пригласить на свидание — а она выходила с окровавленными по локоть руками и, улыбаясь, говорила мне, что не может сейчас никуда пойти, потому что ещё один труп на операционном столе сильно испортит статистику её отряда, чего нельзя допустить. Статистику!.. Окровавленные руки!.. Улыбаясь!.. Ты можешь себе это представить?..
— Могу. Я знаком с Уноханой-семпай уже давно, — серьёзно покивал Джууширо.
— Но я бы это перенёс, моё чувство не так просто сломить! Однако сегодня нас послали на задание; когда мы закончили, прибыл четвёртый отряд и начал помогать раненым, мы уже уходили — и тут уцелевшие Пустые, до того затаившиеся неподалёку, накинулись на них. Мы, конечно, рванули обратно, но едва ли успели бы... А потом Унохана-семпай призвала занпакто.
Шунсуй осёкся и сглотнул.
— Джу-тян, я всё понимаю — занпакто бывают разные, и порой довольно жутковатые. Но я никогда не думал, что увижу занпакто, который просто жрёт Пустых. Не жуя. Так ом-ном-ном — и пяти штук как не бывало. А Унохана-семпай лишь стояла и улыбалась, как и всегда. Бедные Пустые со страху аж последние мозги растеряли и ломанулись куда глаза глядят — а точнее, прямо на наш отряд. Мы их добили, конечно, но...
Помолчал.
— Страшная женщина, эта Унохана-семпай, всё-таки. Красивая — но страшная. Ну, ты понимаешь.
— Понимаю, — вздохнул Джууширо.
И, оценив состояние друга, решил не рассказывать о том, как они с Уноханой-сан познакомились: если бы Джууширо до этого случая не поседел от приступа болезни, несколькими белыми прядками он бы тогда точно обзавёлся.
Тем более что Унохане-сан Джууширо пообещал никому ничего не говорить. А не сдерживать обещания, данные этой женщине, было слишком опасно.
Название: Брошенная
Автор: Angstsourie
Команда: А зомби зомби зомби
Пейринг: Гин/Рангику
Количество слов: 524
читать дальше
Мальчик уходит гулять, говорит, что надолго.
Девочка остается одна, нервно выглядывать в окна. Девочка скоблит доски пола, перебирает обноски. Девочке нечем заняться, она смотрит в окно.
Первую ночь она проводит без сна, остальные легче.
Она смиряется с тем, что больше его не увидит. Что его зарезали на большой дороге, забили до смерти, поймав на воровстве, что его растерзали собаки или он утонул.
Девочка оплакала его - долгими-долгими днями.
Он пришел в черно-белой форме. Она прорыдала все те два дня, что он был дома.
Он оставил ей еду на низком столике, который вырезал сам. Он пообещал им большой и красивый дом. Дом, где она будет хозяйкой - на зависть соседке.
Она не слышала. Она плакала.
Свои скромные деньги он тратил на ее наряды. Почти не ел, воруя еду из столовой. Он приходил к ней, когда выдавалась минутка.
Она почти перестала плакать. Она перестала на него кричать.
Она часто отделывалась односложными ответами.
Он говорил ей, что он обо всем подумал. Что у них будут деньги. Что он самый лучший.
Она согласна со всем. Только с последним больше не согласна.
Он показывает ей, чему его научили. Она улыбается, когда машет рукой с порога.
И не всегда запускает чем-нибудь в окно, в котором видно, как он уходит.
Он делается злобен. Он говорит, что ей нужно подумать не только о себе, но и о нем. И вообще понять, чего она хочет.
Она хочет, чтоб он замолчал.
И он молчит.
Он говорит, что она единственная, кто ему дорог.
Она кивает. Она больше никогда ему не поверит.
Он подобрал ее сам - от этого особенно обидно. Она могла бы жить одна и не знать, как они уходят.
Ты умерла бы, дурочка, говорит он.
И она вскидывает голову совсем не как девочка.
Она говорит, что он относится к ней как к своей вещи.
Он поворачивается в дверях и говорит, что вещам он не дает свободы.
Он уходит в этот раз затемно - от него остается только цепочка следов.
В этот раз она решается. Если он дал ей свободу, она пойдет за ним.
Когда она приходит в Академию, его там уже нет.
Ее отправляют домой ждать.
Что ж, это она умеет очень хорошо.
До утра она скоблит пол в бессильной ярости.
Загляни он к ней - она бы выцарапала ему глаза.
Он не приходит.
Он не приходит.
Он не приходит.
Она вдруг понимает, что он на военной службе. Он сильный, он хитрый, но его хотят убить.
Убить! От этого ей делается жутко.
Она очень просит его подождать ее. Хотя бы раз.
Но он не приходит опять, и она вспоминает, что он ей показывал. Она тренирует эти фокусы дни напролет.
Он вроде бы офицер, вспоминает она.
Она вспоминает то время, когда он искал для нее еду.
Время, когда они играли под солнцем.
Время, когда он за нее дрался.
Она вспоминает все то, что было до того дня, когда он сказал, что уходит надолго.
Он сваливается однажды как снег на голову, тонкий в своей широкой форме.
Он говорит, что может сделать неплохую карьеру.
Он обещает стать третьим офицером отряда.
Она его почти не слышит.
Она смотрит в его глаза и понимает, что ждала слишком долго.
За день до письма из Академии она понимает, что опоздала.
Вопрос: Которая из работ нравится более прочих?
| 1. Дети демонов | 44 | (34.38%) | |
| 2. Солнце | 52 | (40.63%) | |
| 3. Как отшить Кёраку за один месяц | 23 | (17.97%) | |
| 4. Брошенная | 9 | (7.03%) | |
| Всего: | 128 | ||
-
-
19.12.2011 в 22:38всегда было интересно почитать про то, как создавался Готей. Фик начался за здравие, кончился - далее идет голимая имха, за упокой. Скомкали концовку.
Солнце
Понравилось. Хираку, конечно, немного не тот Хирако, который я обычно представляю, но хорошо обыграна цитата, прозвучавшая однажды про подозрения.
Ну и в копилку версия, почему Айзен такое бабочко.
"Как отшить Кёраку за один месяц"
Название не в кассу, но в целом фик милый и позитивный.
Брошенная
Гм... Странная форма, оборванная. Фик вызывает впечатление, что надо что-то выдать, а чего и как - а по ходу решится! Да и тема Гин/Рангику - про уходящего Ичимару немножко не нова.
-
-
20.12.2011 в 23:22Сначала никак понять не могла, в каком таймлайне происходит дело - смутило упоминание Рукии в, казалось бы, пред-каноничном повествовании. В начале было как-то рублено, потом выправилось, смягчилось, но чего-то словно не хватает. Слишком гладко, я бы сказала, не за что зацепиться.
Солнце
Нестандартно, и это радует, но выглядит сжатым. Было бы побольше размером, чтобы раскрыть шире...
Брошенная
Никакое. Вот честно.
Очередной ГинРан на заезженную тему: всё как у всех, и слова такие же, и настроение. Атмосферы или чего-то нового, чуткого - этого нет. Когда начала читать, построение текста сперва глючилось как в стихотворении. Увы, ошиблась - а ведь могло бы быть интересным, подай автор его в такой форме.
Понравилась лишь одна фраза:
Он поворачивается в дверях и говорит, что вещам он не дает свободы.
-
-
25.12.2011 в 14:07Впечатление, что все работы из тура в тур пишутся 3-5 авторами. скучно.